Сладкий папочка - Страница 101

101

– Фил, покатайте нас немножко. Я скажу, когда возвращаться в даунтаун, – небрежно обратился к водителю Гейдж.

– Слушаю, сэр.

Гейдж нажал несколько кнопок – и стекло, отгораживавшее нас от водителя, поднялось, а мини-бар открылся. Если Гейдж и злился, то по нему этого не было видно. Он держался раскованно, с каким-то жутким спокойствием, пугавшим сильнее, чем любая брань. Он достал высокий стакан, плеснул себе на палец чего-то крепкого и выпил одним махом, наверное, даже вкуса не почувствовал. Потом налил еще одну порцию и протянул мне. Я с радостью приняла ее, надеясь, что алкоголь поможет мне немного расслабиться. К тому же я страшно замерзла и попыталась опрокинуть в себя стакан так же быстро, как Гейдж, но чуть не поперхнулась – алкоголь обжег мне горло.

– Не так быстро, – вполголоса проговорил Гейдж, равнодушно кладя мне руку на спину. Обнаружив, что моя кожа покрылась мурашками, он, сняв с себя пиджак, накинул его мне на плечи, и я оказалась завернутой в нагретую его телом мягкую ткань, подбитую шелком.

– Спасибо. – прохрипела я.

– На здоровье. – Длинная пауза. Внезапно холодный, как сталь, взгляд полоснул меня, заставив вздрогнуть. – Кто он?

В своих отрывочных рассказах о детстве, о маме и друзьях, обо всех и вся в Уэлкоме я ни словом не обмолвилась о Харди. О нем я говорила с Черчиллем, но с Гейджем у меня до этого разговора дело не дошло.

Стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно, я рассказала ему о Харди, о том, что знаю его с четырнадцати лет... что, кроме мамы с сестрой, он был для меня самым важным человеком на земле. Что я любила его.

Это было так странно, что я говорю с Гейджем о Харди. Что мое прошлое и мое настоящее пришли в столкновение. И тут я почувствовала, насколько отличается Либерти Джонс со стоянки жилых трейлеров от той женщины, которой я стала. Мне нужно было это осмыслить. Мне многое нужно было осмыслить.

– Ты спала с ним? – спросил Гейдж.

– Я хотела, – призналась я. – Но он не захотел. Сказал, что тогда не сможет меня оставить. У него были свои планы.

– Планы, в которые ты не вписывалась.

– Мы оба были слишком юны. Ни он, ни я не имели ни кола ни двора. Как оказалось, все сложилось только к лучшему. Я помешала бы Харди достичь успеха, камнем висела бы у него на шее. А Каррингтон я никогда бы не смогла оставить.

Понятия не имею, что прочитал Гейдж на моем лице, в моих жестах и в узких, словно лезвие бритвы, промежутках между словами. Только во время моей исповеди я чувствовала, как нечто очень прочное ломается с треском, как лед на реке в весенний паводок, и Гейдж это безжалостно крушил ногами.

– Стало быть, ты его любила, он тебя бросил, а теперь хочет все попробовать по новой.

– Он ничего подобного не говорил.

– Ему и не нужно было, – бесцветным голосом возразил Гейдж. – И без того ясно, что ты сама этого хочешь.

На меня навалилась дикая усталость, и все стало раздражать. Голова шла кругом, как карусель.

– Я не уверена, что хочу этого.

Тоненькие осколки света из мини-бара разбили лицо Гейджа на контрастные полосы.

– Ты думаешь, что еще любишь его.

– Я не знаю. – Из моих глаз полились слезы.

– Не надо, – сказал Гейдж. Спокойствие начало ему изменять. – Я почти на все готов ради тебя, возможно, даже на убийство. Но успокаивать тебя, плачущуюся мне в жилетку о другом, не намерен, уволь.

Я потерла в уголках глаз, глотая слезы, которые кислотой жгли горло.

– Ты собираешься с ним встретиться? – немного погодя проговорил Гейдж.

Я кивнула:

– Мы... мне... нужно во всем разобраться.

– Будешь с ним трахаться?

Эта намеренная грубость подействовала на меня как пощечина.

– Нет, не собираюсь, – натянуто ответила я.

– Я не спрашиваю, собираешься ты или нет. Я спросил, будешь ли.

Теперь я тоже начала терять терпение.

– Нет. Я не из тех, кто сразу же прыгает в постель, и ты это прекрасно знаешь.

– О да, я знаю. Знаю также и то, что ты не из тех, кто приходит на вечеринку с одним, а в конце обжимается по углам с другим, но ты, однако ж, именно так и поступила.

Я залилась краской стыда.

– Я не хотела. Встреча с ним для меня стала полной неожиданностью. Просто... так вышло.

Гейдж фыркнул:

– Оправдывайся не оправдывайся, дорогая моя, а дело все равно дерьмо.

– Я знаю. Прости меня. Мне больше нечего тебе сказать. Я любила Харди и это было задолго до нашей встречи. А мы с тобой... мы с тобой совсем недавно вместе. Я хочу быть с тобой честной, но в то же время... я должна понять, живо ли еще мое чувство к Харди. Это значит... пока я не определилась, мы должны подождать.

Гейдж не привык, чтобы его заставляли ждать. У него такое просто в голове не укладывалось. И это окончательно вывело его из себя. Он рывком притянул меня к себе, так резко, что почти оторвал меня от сиденья.

– Мы с тобой спали, Либерти. И тут ничего не изменишь. Он не может явиться и вот так просто, так легко все разрушить.

– У нас с тобой это было только раз, – отважилась я возразить.

Он язвительно вскинул темную бровь.

– Ну хорошо, пусть несколько раз, – уступила я. – Но это всего лишь одна ночь.

– Этого довольно. Теперь ты моя. И ты нужна мне больше, чем он когда-либо нуждался или будет нуждаться в тебе. И пока ты разбираешься в себе, помни об этом. Когда он говорит тебе то, что ты хочешь от него услышать, не забывай... – Гейдж резко умолк. Ему было трудно дышать. Его глаза горели огнем так, что казалось, от его взгляда сейчас что-нибудь вспыхнет. – Помни об этом, – повторил он гортанным голосом и прижал меня к себе, чуть не задушив в объятиях.

101